|
Номер 3(83)
Падуя делится своим Джотто
Российскую государственную библиотеку иностранной литературы посетит необычная выставка. Название ее «Джотто в Падуе», возможно, взволует сердце не одного любителя изящных искусств. Однако затем оный любитель должен будет вспомнить, что живопись Джотто настенная, а значит – «невыездная».
Дилемма разрешается просто: в Москву приезжают, конечно, не фрески, а их фотокопии. Архитектурная копия знаменитой капеллы Скровеньи, выполненная в масштабе 1:4, предоставит возможность посетить памятник, находящийся за тысячи километров. Размеры макета достаточно велики (2,58 м на 5,53 м), чтобы войти внутрь и рассмотреть с тщанием сделанные фотокопии внутренних росписей. Весь цикл знаменитых фресок воспроизведен в интерьере деревянного макета. Помимо этого будут выставлены фотографии фресок в масштабе 1:3. Съемка была сделана сразу после недавнего окончания серезной реставрации капеллы.
25 марта 1305 года после окончания росписи капелла Скровеньи была освящена во второй раз (первый – сразу после постройки). С тех пор она стала местом притяжения любителей живописи и художников. Во многом благодаря работе Джотто Падуя на длительное время превратилась в центр монументальной живописи. На сегодняшний день капелла Скровеньи – один из наиболее хорошо сохранившихся циклов фресок Джотто.
Значение Джотто в искусстве треченто и вообще – в истории искусства трудно переоценить. Пьетро Лоренцетти, Пьетро делла Франческо, Рафаэль, Мантенья, Микеланджело, Босх и Веласкес – все они и еще многие другие художники восприняли и использовали в своем творчестве приемы и открытия Джотто. Достаточно взять альбом с репродукциями фресок мастера, чтобы убедиться: семивековой возраст не уменьшает их силы воздействия. Однако альбом – довольно жалкое подобие многометровых изображений.
Монументальные росписи могут показаться чем-то внушительным и долговечным. Прочная связь живописи и архитектуры, явленная в этом виде искусства, заставляет думать, что фрески, как и дома, делаются на века. Увы, история искусства доказывает: монументальная живопись очень уязвима. Она зачастую даже менее живуча, чем станковое искусство. Холсты, крашеные доски, графические листы попадают в музеи, частные коллекции и там тщательно оберегаются. Настенные изображения, даже если одарены статусом памятника и входят в музейные владения, - более беззащитны. Время, природные катаклизмы, городские переустройства, войны, вандалы и главный бич последнего времени – загрязнение воздуха – мало ли что еще может навредить стенной росписи. Причем, технологические способы живописать по стенам, совешенствующиеся веками, не прибавляют шансов изображениям. Главным критерием выживания является внимание потомков – только их забота может сохранть, а безразличие – погубить шедевры. На примере многих монументальных росписей, сделанных в ХХ-м веке и не доживших до XXI-го, становится понятна хрупкость этого вида искусства. Действительно, в России прошлого века, например, помимо физических факторов, настенные росписи страдали от многочисленных смен идеологии, и от утилитарного, как к обоям на стене, к ним отношения. Закрасить мозаичные и живописные плафоны в московском метро или сбить штукатурку с потолка в вестибюле гостиницы «Москва» не считается зазорным до сих пор. Что уж говорить про фрески XIV века, их существование – чудо.
Отличие фресок от других музейных экспонатов в том, что они не могут путешествовать. Выездная выставка потолка сикстинской капеллы – это ведь нонсенс. Тогда как многие мировые шедевры живописи активно ездят по миру. Для российских музеев русский авангард начала ХХ века стал просто-таки статьей дохода – работы Кандинского, Малевича, Клюна, Шагала фактически отдаются на время в аренду разным музеям. И в отделе живописи Третьяковки висят только плакаты с зарубежных выставок этих работ, а третьяковские сотрудники ласково называют художников авангарда «кормильцами». Настенная живопись лишена мобильности по определению. Правда, еще с позапрошлого века ценители старого искусства начали активно делать копии фресок – ради документирования, сохранения и в реставраторских целях. У этих копий появилась и экспозиционная функция – служить «заместителями» шедевров. Относительно недавно, например, Третьяковская галарея показывалиа выставку икон и фресок великого русского мастера Дионисия. Фрески, сделанные художником пятьсот лет назад в Ферапонтовом монастыре под Вологдой, были представлены, разумеется, копиями.
В случае с фресками капеллы Скровеньи фотографии играют ту же роль: фиксация процесса реставрации, контроль над состоянием фресок, их некоторым образом дублирование, наконец. И, конечно же, – возможность экспонирования уникальных произведений искусства далеко за пределами Падуи. После реставрационных работ, длившихся с 1985 по 2002 год, фрески предстали в обновленном виде, очищенном от многовековых наслоений пыли.
Выставка побывала уже в Барселоне и Жероне, Веймаре, Фрибурге, Тайпее, в Сантьяго (Чили) и аргентинском городе Кордова. Ее появление в стенах Библиотеки иностранной литературы – это новый опыт для московских зрителей. Ясно, что копии не заменят реальных произведений, но определенно: некоторую часть зрительных и пространственных впечатлений о капелле Скровеньи и ее росписях можно получить, не выезжая за пределы МКАД. Затем выставка будет показана в Петербурге. А помимо фотографий зрителям будет представлен каталог, рассказывающий о капелле Скровеньи и прошелшей реставрации.
Российская государственная библиотека иностранной литературы, Николоямская ул., 1. С 22 марта по 22 апреля.
|
